От «стрельбы в Сиднее» до «дела о депортации Гуан Хэна»… скачать в хорошем качестве

От «стрельбы в Сиднее» до «дела о депортации Гуан Хэна»…

#Пекин #бекинговоры #гуаньхэн #лед #США #Китай #Уганда #Сидней #мусульмане #уйгуры #Синьцзян #перевоспитание 1029-й эпизод «Бекинговоров» Текст на китайском: От стрельбы в Сиднее до дела о депортации Гуаньхэна: кто может защитить тех, кто отделился от своих исконных групп? ⸻ Добро пожаловать в «Бекинговоры — без звука». Меня зовут Бэй Цзин, я писатель из Китая. Сегодня я хочу поговорить о вопросе, находящемся на пересечении идентичности, морали, права и институтов. Мы живем в мире, где практически невозможно, чтобы человека воспринимали просто как «индивидуума». Нравится вам это или нет, вас будут клеймить группами: национальность, этническая принадлежность, религия, цвет кожи. И часто то, как люди судят о вас, основано не на ваших реальных поступках, а на том, что, как правило, ожидается от «людей, подобных вам». Именно поэтому недавняя стрельба в Сиднее и дело о депортации Гуань Хэна так важны. Гуань Хэн — китаец ханьской национальности. Он подвергал себя огромной личной опасности, снимая и документируя существование лагерей перевоспитания в Синьцзяне, где Коммунистическая партия Китая (КПК) систематически преследует и совершает геноцид против уйгуров. Затем он покинул Китай и уехал в Соединенные Штаты, где подал заявление на политическое убежище. После примерно четырех лет ожидания он теперь сталкивается не только с неопределенностью относительно исхода процедуры. Пока его дело о предоставлении убежища еще ожидает окончательного решения, Гуань Хэн был задержан Службой иммиграции и таможенного контроля США (ICE). Это означает, что он больше не просто «заявитель, ожидающий результатов», а официально попал под контроль системы иммиграционного контроля. В этом состоянии его судьба будет зависеть не от его собственной воли, а от того, как будет действовать система. Весьма вероятно, что его депортируют в третью страну, например, в Уганду, место, не имеющее с ним никаких социальных связей, крайне уязвимое с точки зрения защиты прав человека и политической прозрачности, а также сильно зависящее экономически от Китая. Для человека, публично разоблачившего антиправозащитную политику КПК и, таким образом, понесшего реальные политические риски, подобная ситуация — это не нейтральный административный процесс, а скорее способ переложить риск с глаз США. Именно в этом процессе он постепенно стал крайне неловким и уязвимым случаем. Его действия явно перешли красную линию КПК; однако его личность не соответствовала представлению многих людей о «типичной жертве». Так называемая «типичная жертва» часто относится к тем, кто пострадал от прямого, видимого и поддающегося проверке физического вреда в рамках системы преследований. Сюда входят лица, задержанные, осужденные, подвергнутые пыткам или принадлежащие к группам, уже признанным преследуемыми в международном обществе, таким как уйгуры. Однако Гуань Хэн не соответствует этому предвзятому представлению. За время своего пребывания в Китае он действительно не подвергался прямым физическим преследованиям. Его не посадили в тюрьму, не приговорили, и он не стал «трагедией, которая уже произошла». Но это не потому, что его действия были безрисковыми, а потому, что он решил покинуть Китай до того, как риск материализовался в реальные преследования. В этом и заключается суть проблемы. В неявной логике многих систем и общественного мнения, кажется, что человека сначала нужно сломить, прежде чем официально признать «жертвой». Те, кто до начала преследований уже сделали свой выбор, пошли на риск и потеряли свою жизнь, парадоксальным образом воспринимаются как менее типичные, менее «чистые» и даже менее заслуживающие защиты. Я считаю крайне важным понять уникальное значение Гуань Хэна в этом контексте. В современном международном нарративе идентичность «ханьских китайцев» часто упрощается до роли виновников, бенефициаров или молчаливых наблюдателей преследований. Само существование Гуань Хэна опровергает это упрощение. Его значимость заключается не в его совершенстве, а в доказательстве важнейшего момента: даже внутри группы, тесно связанной с преследованиями, существуют те, кто отказывается представлять эти преследования и готов разоблачать и противостоять им. Это имеет моральное значение, а с исторической точки зрения — ещё большее. Теперь обратимся к другому, казалось бы, совершенно иному событию. В Сиднее, Австралия, произошла стрельба, направленная против евреев. Преступник был мусульманином. Но на месте происшествия, рискуя жизнью, чтобы обезвредить преступника и спасти других, также находился мусульманин. Этот контраст не случаен. Он ещё раз подтверждает факт, с которым мы не хотим сталкиваться, но должны признать: групповые ярлыки не действуют; действуют только яркие личности. Однако отдельные люди часто платят цену за репутацию всей группы. Гуань Хэн — яркий тому пример. То же самое относится и к мусульманину-спасителю в Сиднее. Они не просто сделали личный моральный выбор; они разрушили стереотипы внутри своих групп и изменили своё мировоззрение. Человечест...