Немецкие танки БЫЛИ УНИЧТОЖЕНЫ за 20 минут - одно преступное решение, которое СПАСЛО всю дивизию скачать в хорошем качестве

Немецкие танки БЫЛИ УНИЧТОЖЕНЫ за 20 минут - одно преступное решение, которое СПАСЛО всю дивизию

Семьдесят шесть миллиметров ствола смотрят на немецкий танк. Расстояние четыреста метров. В казённике снаряд, который может взорваться прямо здесь и убить весь расчёт. Одиннадцатое июля тысяча девятьсот сорок третьего года. Прохоровское поле. Старший сержант Федор Иванов только что нарушил прямой приказ командования. Это история о том, как один выстрел запрещённым снарядом изменил тактику противотанковой борьбы всей Красной армии. Одиннадцатого июля тысяча девятьсот сорок третьего года в шесть часов сорок семь минут утра старший сержант Федор Иванов стоял у своего орудия ЗИС-3 и смотрел на горизонт. Воздух пах гарью и мокрой землёй. Роса ещё не высохла на траве. Над полем стелился туман, сквозь который проступали силуэты соседних орудий. За спиной тяжело дышал заряжающий Сергей Кузнецов, уроженец Барабинска, как и сам Иванов. Наводчик Петр Волков вытирал вспотевшие ладони о гимнастёрку. Иванов провёл рукой по стволу пушки. Металл был холодным, несмотря на июльское утро. Ствол длиной четыре метра десять сантиметров. Калибр семьдесят шесть миллиметров. Вес орудия одна тонна сто семьдесят килограммов. Он знал каждую цифру. Каждую деталь этой пушки. Она была его оружием. Его инструментом. Его шансом выжить. Под ногами чернозём, истоптанный сапогами и изрытый воронками. Окоп глубиной полтора метра. Бруствер высотой восемьдесят сантиметров. Два ящика с боеприпасами справа. Три ящика слева, спрятанные под маскировочной сетью. В этих трёх ящиках лежали снаряды, которые могли отправить его под трибунал. Впереди, за пологим склоном, слышался гул моторов. Глухой, тяжёлый звук. Не один двигатель. Десятки. Немецкие танки готовились к атаке. Иванов слышал этот звук достаточно раз, чтобы отличить Майбах от Даймлера. Это были тяжёлые машины. «Тигры» и «Пантеры». Он прошёл путь от Москвы до этого поля. Двадцать два месяца войны. Семьсот двадцать шесть дней. Он считал. Каждый день, прожитый на этой войне, был маленькой победой над смертью. Москва. Декабрь сорок первого. Мороз минус тридцать восемь. Немцы были в двадцати километрах от Кремля. Его батарея стояла под Истрой. Первый раз он увидел, как горит танк с людьми внутри. Экипаж не успел выбраться. Крики слышались минуты три. Потом тишина. Ржев. Лето сорок второго. Мясорубка. Его батарея за две недели потеряла четырнадцать человек из двадцати четырёх. Новые приходили каждые три дня. Учиться было некогда. Бой сразу. Многие не доживали до конца первого дня. Снег там был красным от крови даже в июле. Вода в реке была красной. Харьков. Весна сорок третьего. Отступление. Немцы вводили новую технику. Танки, которых никто раньше не видел. Огромные, с длинными пушками и толстой бронёй. Обычные снаряды отскакивали от них, как горох от стены. Именно там, под Харьковом, Иванов впервые столкнулся с проблемой, которую не мог решить обычными методами. Он посмотрел на Кузнецова. Парню было девятнадцать лет. Светлые волосы, голубые глаза, веснушки на носу. Приехал из Барабинска в феврале. До войны работал на элеваторе. Крепкий, сильный, быстрый. Хороший заряжающий. Руки не дрожали даже под обстрелом. Волков был старше. Двадцать семь лет. Из Томска. До войны учитель математики. Отличный наводчик. Считал поправки в уме быстрее, чем другие по таблицам. Спокойный, методичный. Никогда не торопился. Никогда не ошибался. Третьим номером расчёта был ефрейтор Николай Громов. Подносчик снарядов. Ему было двадцать два года. Из Новосибирска. Работал на заводе. Молчаливый, замкнутый. Но надёжный. Делал свою работу без слов. Четвёртым — рядовой Иван Морозов. Самый молодой. Восемнадцать лет. Из деревни под Барнаулом. На фронте два месяца. Ещё боялся. Руки дрожали во время обстрелов. Но старался. Учился. Хотел выжить. Пятым был старшина Василий Петренко. Опытнейший. Тридцать четыре года. Воевал ещё в Финскую. Знал артиллерию лучше, чем кто-либо в батарее. Именно он научил Иванова всем тонкостям.